семья Quotes

“Сколь многих женщин делает несчастными присутствие в их доме домашних животных, спутников жизни. Быстро забываются усилия, потраченные на их поиск и отбор во имя радости, коей представлялись обладание ими, игра с ними, возня в постели. Быстро сменяется эта радость досадой и раздражением: надо кормить, подтирать, чинить, что они попортили. Пропадает желание заниматься их умелой и терпеливой дрессировкой, дающей женщине чувство добродетельной власти и наполняющей сердца любимцев верностью и гордостью служения достойным хозяйкам.
Мужчина – существо тонкое, требующее умения и понимания в обращении. «Играть на мне нельзя», – сказал Гамлет, однако не взявшие ни одного урока, не сыгравшие ни одной гаммы ни на одном инструменте женщины терзают мужчин, удивляясь, почему те исторгают лишь омерзительные звуки.
Далеко не все мужчины даже в умелых руках могут стать флейтой. Но домашними животными, испытывающими радость и благодарность от доброго обращения с ними, они же не перестают быть! Безмозглые, безрукие и несчастные женщины называют домашних животных козлами, или боровами, собаками, а также обобщенно: «скотина». «Вот за это я не люблю кошек», – говорят они друг другу, повествуя о несчастьях и зле, причиняемых им мужчинами, но забывая о том, что «ты просто не умеешь их готовить».”
― Елена Котова, Акционерное общество женщин

“Кстати, мужчины-концептуалисты считают, что женщина от природы более талантлива, более способна к творчеству и по своей природе она более, чем мужчина, способна к multi-tasking.
– К чему? – спросили Ирина и Полина одновременно.
– Это когда у тебя ребенок на одной руке, телефонная трубка в другой, а ты при этом переворачиваешь блины на сковороде, одновременно крася ногти. Обычный день женщины.”
― Елена Котова, Акционерное общество женщин

“Вслед за этим – главный вопрос. Чего мы, собственно, ждем от жизни? Что принесет нам радость, когда пробьют часы и дальше прятаться от своих пятидесяти невозможно, а комплексовать при встречах с тридцатилетними – разрушительно. Ни ночные клубы, ни яхты или дискотеки уже не помогают, потому что либо в них уже не зовут, либо самой неинтересно. Себя не уговорить, что главное в твоей жизни – это выполнение за детей домашнего задания или стирка пеленок, а дети выросли и дом опустел.”
― Елена Котова, Акционерное общество женщин

“Еще раз – без равенства нет брака в самом деле. Жена, исключенная из всех интересов, занимающих ее мужа, чуждая им, не делящая их, – наложница, экономка, нянька, но не жена в полном, в благородном значении слова.”
― Alexander Herzen, My Past and Thoughts

“Все эти разговоры угнетали меня – я жил с ощущением, что не справляюсь с тяжестью родительских надежд. Но я был хилым ребенком – и надежды давили все сильнее: и чем бы я ни занимался – я был ниже среднего; как тройка в школьном дневнике: всего лишь «удовлетворительно» и оттого постыдно.”
― Алексей Поляринов, Центр тяжести

“С каждым годом они любят друг друга все больше, десятилетие взаимной злобы оба вспоминают с горечью, а то, что его преодолели, — с благодарностью друг к другу.”
― Елена Котова, Период полураспада

“Как напоминает нам греческий философ Аристотель в «Политике», семья – это первая, фундаментальная ступень всех правительственных систем. Именно в семье люди усваивают ценности. В семье заключаются первые соглашения или общественные договоры, когда человек частично отказывается от свободы в обмен на свободу в более широком смысле слова”
― James E. Hughes Jr., Family Wealth--Keeping It in the Family: How Family Members and Their Advisers Preserve Human, Intellectual, and Financial Assets for Generations

“Ни свободный доступ к капиталу, ни отлучение от него еще не гарантируют успех в жизни. Только когда старшее поколение активно способствует стремлению молодежи к счастью, на свет появляется новое поколение создателей капитала”
― James E. Hughes Jr., Family Wealth--Keeping It in the Family: How Family Members and Their Advisers Preserve Human, Intellectual, and Financial Assets for Generations

“всякий mésalliance – вперед посеянное несчастие. Много глупого, надменного, буржуазного разумелось под этим словом, но сущность его истинна. В худшем из всех неравенств – в неравенстве развития – одно спасение и есть: воспитание одного лица другим; но для этого надобно два редкие дара: надобно, чтоб один умел воспитывать, а другой умел воспитываться, чтоб один вел, другой шел. Гораздо чаще неразвитая личность, сведенная на мелочь частной жизни, без других захватывающих душу интересов, одолевает; человека возьмет одурь, усталь, он незаметно мельчает, суживается и, чувствуя неловкость, все же успокоивается, запутанный нитками и тесемками. Бывает и то, что ни та, ни другая личность не сдаются, и тогда сожитие превращается в консолидированную войну, в вечное единоборство, в котором лица крепнут и остаются на веки веков в бесплодных усилиях, с одной стороны, поднять и, с другой – стянуть, т. е. отстоять свое место. При равных силах этот бой поглощает жизнь и самые крепкие натуры истощаются и падают обессиленными середь дороги. Падает всего прежде натура развитая – ее эстетическое чувство глубоко оскорблено двойным строем, лучшие минуты, в которые все звонко и ярко, ей отравлены… Экспансивные люди страстно требуют, чтоб все близкое им было близко их мысли, их религии. Это принимается за нетерпимость. Для них прозелитизм дома – продолжение апостольства, пропаганды; их счастие оканчивается там, где их не понимают… а чаще всего их не хотят понять.”
― Alexander Herzen, My Past and Thoughts

“Каждая неразвитая женщина, живущая с развитым мужем, напоминает мне Далилу и Самсона: она отрезывает его силу, и от нее никак не отстережешься. Между обедом, даже и очень поздним, и постелью, даже тогда, когда ложишься в десять часов, есть еще бездна времени, в которое не хочется больше заниматься и еще не хочется спать, в которое белье сочтено и расход проверен. Вот в эти-то часы жена стягивает мужа в тесноту своих дрязг, в мир раздражительной обидчивости, пересудов и злых намеков. Бесследным это не остается.”
― Alexander Herzen, My Past and Thoughts

“Бывают прочные отношения сожития мужчины с женщиной без особенного равенства развития, основанные на удобстве, на хозяйстве, я почти скажу, на гигиене. Иногда это – рабочая ассосиация, взаимная помощь, соединенная с взаимным удовольствием; большей частию жена берется как сиделка, как добрая хозяйка, «pour avoir un bon pot-au-feu», как говорил мне Прудон. Формула старой юриспруденции очень умна: a mensa et toro, – уничтожь общий стол и общую кровать, они и разойдутся с покойной совестью.

Эти деловые браки – чуть ли не лучшие. Муж постоянно в своих занятиях, ученых, торговых, в своей канцелярии, конторе, лавке – жена постоянно в белье и припасах. Муж возвращается усталый – все готово у него, и все идет шагом и маленькой рысцой к тем же воротам кладбища, к которым доехали родители. Это явление чисто городское; в Англии оно является чаще, чем где-либо; это та среда мещанского счастья, о котором проповедовали моралисты французской сцены, о котором мечтают немцы; в ней легче уживаются разные степени развития через год после окончании курса в университете, тут есть разделение труда и чинопочитание. Муж, особенно при капитале, делается тем, чем его назвал смысл народный – хозяин, «mon bourgeois» своей жены. Этим путем, и благодаря законам о наследстве, он не зарастет травой: всякая женщина постоянно остается женщиной на содержании, если не у постороннего, то у своего мужа. Она это знает.”
― Alexander Herzen, My Past and Thoughts

“– Но я знал, что мне не изменить свою ориентацию. Она как цвет моей кожи. Это часть меня, которая делает меня тем, кто я есть. Я тот же Кай, которого вы знаете и любите. Папа, я сын, с которым ты играешь в баскетбол и ходишь в парикмахерскую. Мама, я смотрю с тобой все те старые романтические комедии и помогаю разгадывать кроссворды в газете. Я всегда буду Каем Шериданом, которого вы привыкли знать. Ничего не изменилось. Я знаю это наверняка. Да, я гей, но все же я – это я. Я знаю, что говорит Библия, мам, но прошу поверить в меня. Прошу вас поверить в своего сына. Я не стал другим. Я все тот же. Так что, пожалуйста, мама и папа, любите меня, как любили до этого. Пожалуйста. – Мой голос надламывается на последнем слове. Я поднимаю глаза и вижу, как родители пытаются сдержать слезы.”
― Кевин Ван Уай, Встречайся со мной, Брайсон Келлер (Red Violet. Притяжение)

“Мы так и сидели, сталкиваясь вилками на маринованных грибах, и - как мне казалось репетировали семью.”
― Светлана Павлова, Голод. Нетолстый роман

“«Одиночество — не наказание, а восстановление системы. Смерть — тоже. Просто уровень глубже.»
— Лана Стасек, Голоса внутри. Семейная хроника, глава «Мама в вазе. Паники ноль»”
― Lana Stasek, Golosa vnutri. Semeynaya khronika

“«Не надо меня развеивать. Поставишь вазочку со мной где-нибудь. И когда тебе будет не с кем бухать — бухай со мной.»

— Лана Стасек, Голоса внутри. Семейная хроника, глава «Мама в вазе. Паники ноль»”
― Lana Stasek, Golosa vnutri. Semeynaya khronika